Герцог всея Курляндии [litres] - Маргарита Полякова

Даже на первый взгляд вырисовывалась куча проблем. Нужна была механизация всех основных операций ручного качества: прокидка челнока, подъем ремизного аппарата, пробой бердом уточной нити, сматывание запасных нитей основы, удаление готовой ткани и шлихтование основы. Мда. Теперь я понимаю, почему ученые этого времени становились специалистами во множестве областей. Иначе было просто нельзя. Все открытия еще впереди, и нужно самому напрягать мозги, чтобы получить необходимый результат.

Кстати, работа над ткацким станком подала Гюйгенсу какую-то идею, и он срочно метнулся обратно к карманным часам. Я даже возражать не стал. Гениям мешать не стоит. Пока есть вдохновение, нужно работать. А к станку и позже можно будет вернуться. Со свежими силами и свежим взглядом. Мало ли. Вдруг, в свою очередь, часы тоже натолкнут ученого на какую-нибудь интересную мысль. Насколько я помню, самолетный челнок первым изобрел именно часовщик. Так что… нет преграды патриотам.

С ракетами я тоже постепенно разобрался. Все оказалось не так страшно, как я себе напридумывал. Существовали проблемы и с дальностью полета, и с точностью. Впрочем, с этим можно было работать. Время было. Опробовав несколько видов огнестрельного оружия из самых разных стран, я постепенно вооружил свой отряд мальчишек самыми лучшими экземплярами. Влетело мне это в копеечку, но и эффект был. Учебные бои проходили неплохо, но чтобы окончательно понять, чего мы стоим на самом деле, нужно было реальное сражение.

Как вы понимаете, пока что я не собирался так рисковать. Мы еще были слишком мелкими для таких развлечений. И пусть некоторым моим мальчишкам уже исполнилось тринадцать, это все равно был не возраст для сражений. К сожалению, среди них я не нашел никого, кто мог бы стать моим другом. То ли дело было в том, что я – сын герцога, то ли просто не подвернулось подходящего человека, но отношения складывались в рамках «начальник-подчиненный». Я не выделял никого из мальчишек, да и они держали со мной дистанцию. Кажется, я впервые понял, почему Петр I так лояльно относился к Алексашке Меньшикову, несмотря на все его выходки и безудержное воровство. Быть для кого-то просто другом, невзирая на происхождение – дорогого стоило.

Встретиться с Артамоном Матвеевым оказалось не так просто, как я рассчитывал. С моим отцом вели дела вполне себе официальные представители русской власти, и если я хотел сделать подарок царю, то мог бы передать через любого из них. Но мне нужен был определенный человек, через которого потом можно будет поддерживать связь непосредственно с Алексеем Михайловичем. В результате мне пришлось активно общаться со всеми русскими, кто только попадался под руку, расспрашивая и о стране, и о самых известных людях.

Узнал, кстати, много нового и интересного. И примерно начал представлять внутренние московские расклады. Хотя разобраться в этом серпентарии бояр, чтобы понять, кто с кем и против кого дружит, было проблематично. Борьба за власть шла такая, что только перья летели. Хотя некоторым, помимо длинной вереницы предков, и похвастаться больше было нечем. Но я предполагал, на какую лошадку нужно ставить, и готов был рискнуть.

Несмотря на мои подозрения, что оказался я в альтернативной реальности, планов я решил не менять. Толку-то. Те факты, о которых я помнил из истории, не отличались от происходящего в реальности. Так что пока я не столкнусь с чем-то, что будет явно противоречить знакомой мне картине мира, будем считать, что все идет должным образом. И все мои ставки рано или поздно сыграют. Не может такого быть, чтобы русские политиканы не постарались повлиять на сына герцога, увлекшегося их культурой!

А там, если все пойдет так же, как и в реальной истории, у меня будет шанс повлиять на события в нужную сторону. Сделать Россию действительно союзной страной. Зачем Петру I по всяким Голландиям шляться, набираясь опыта? Курляндия ничем не хуже. А если учесть, какие проходимцы с ним рядом ошивались, понятно, что втереться к нему в доверие довольно легко. Тем более, если удастся окопаться при дворе засланному казачку, который сможет влиять на Петра с детства.

Впрочем, все это в далеком будущем, если оно вообще наступит. А пока мне следовало налаживать связи. И знакомство с Матвеевым оказалось как нельзя кстати. Артамон Сергеевич произвел на меня впечатление. Во-первых, я почему-то думал, что он старше, а ему даже сорока лет не было. Во-вторых, он вообще ничем не напоминал бояр. Обычный европейский дворянин. Только наличием бороды отличался. Но если бы он побрился, его бы в столице не поняли. Устроенный по европейским традициям дом уже выбивался из традиций, но борода – это святое.

Артамон Сергеевич оказался человеком умным, хватким, и намек сотрудничать через третьих лиц понял прекрасно. На его сожаление о том, что Якоб не хочет идти навстречу царским инициативам, последовало мое сожаление о том, что московиты в свое время тоже не разбежались и не пошли навстречу его попыткам наладить дружеские отношения. Впрочем, как я подозревал, больше половины посланий и предложений Якоба просто не дошло до Алексея Михайловича. Зная русских чиновников, каждый из которых сам себе царь, я не удивлюсь такому положению дел.

К сожалению, дураков и взяточников всегда было больше, чем нужно. А уездные князьки наносили своим произволом только вред. Впрочем, может быть и так, что Курляндия в то время просто не была интересна России. Такое тоже возможно. Но что толку обижаться на прошлое? Сейчас дело обстоит наоборот. Россия ищет сотрудничества, и этим нужно пользоваться.

Якоб Кетлер

Герцог Курляндский осматривал строящиеся мануфактуры и хмурился. Медленно шло дело! Медленно! Слишком мало специалистов, слишком большие заказы… всего «слишком». Для изготовления и зеркал, и мельхиора сырье приходилось везти за тридевять земель. Первая партия нужного запаса руды будет в лучшем случае через полгода! А ведь он отправил заказ несколько месяцев назад, как только Глаубер выдал первые результаты.

С прялками было чуть проще. Постепенно их производство налаживалось. А вот улучшенный ткацкий станок Гюйгенс в ближайшем будущем не обещал. Но ведь ткачи, уже совсем скоро, не будут успевать перерабатывать готовый продукт. И что? Продавать? Да ведь ткань стоит во много раз дороже! Якоб был слишком хорошим экономистом, чтобы не понимать, что продавать полуготовый продукт (не говоря уж о просто сырье) невыгодно.

А уж когда ему донесли, что вскоре, возможно, будут красить ткани без применения дорогостоящих красителей, получая яркие и устойчивые цвета, он сон потерял. Прибыль сама плыла в руки, а людей не хватало! Ручеек золота потек в казну, но он пока был слишком мелким, а траты предстояли нешуточные. Сам Якоб уже готов был махнуть рукой на колонии, поддерживая минимально необходимую связь, но тут активность проявил сын.

Сын… Кто бы мог подумать, что из избалованного ребенка, который не любил учиться, получится такой целеустремленный человек? Иногда герцог думал, что болезнь изменила его сына слишком сильно, но не мог не признать, что перемены были к лучшему. И удача Фридриху благоволила. Ладно Гюйгенс, он известный ученый с мировым именем, но Глаубер? Якоб искренне считал его мошенником. Уж больно слухи ходили… нехорошие.

Но оказалось, что ученому всего лишь нужна была поддержка. Ну и твердая рука, направляющая в нужное русло. Это ведь Фридрих озадачил его изготовлением зеркал, и ведь получилось же! Ученый – он и есть ученый. Для него важно само изобретение. Якоб только вздохнул. Похоже, сыну досталась его меркантильная жилка. Фридрих моментально видел выгоду. Иначе глауберит так и остался бы итогом химического опыта, не превратившись в комплект столовых приборов.

Пытливый ум Фридриха радовал. Сын интересовался абсолютно всем. И оружием, и книгами, и химией, и механикой. Вот ведь – одно только путешествие, где он познакомился с работой ткачей и прядильщиков, повлияло на него так, что он задумал создать прялку. И ведь получилось же! Не сразу, но получилось! И механизировать ткацкий станок непременно получится.

– Где же людей-то взять? – вздохнул Якоб и обернулся к Отто, который приехал к нему с очередным отчетом о Фридрихе. – Может, у сына и на этот счет идеи есть?

– Общается он с русскими чиновниками да военачальниками. В Московии конфликт из-за веры. Люди бегут. А кто не бежит, тех гонят.

– Замечаю я за Фридрихом небрежение в вопросах веры, – нахмурился Якоб. – Больно уж легко он относится ко всему этому.

– Если выскажете свое недовольство, ваша светлость, то он постарается исправиться.

– Не от души то будет, – отрезал герцог и поморщился. Чего уж там. Сам не лучше. А Фридрих действительно слишком молод, чтобы понимать опасность пренебрежения верой.

А Бога… Бога есть за что благодарить. Несмотря на войну, на плен, на потери и разорение… У страны рос достойный наследник. И оставалось только молиться, чтобы никакая случайность не помешала ему встать во главе Курляндии.